Рахимов: Здесь бараны, что ли? Везде в городе минус 16–19, а на поле — минус 13.

Играть в такой ситуации неправильно, потому что мы рискуем здоровьем футболистов. К сожалению, решение было принято, которое не зависело от нас. Честно скажу, независимо от результата, какой бы он ни был, я остаюсь при мнении, что нельзя играть в таких погодных условиях.

 

Можно ли играть в манеже? Конечно же, нет. Я понимаю, когда речь идёт о современном манеже. Почему в хоккей с мячом играют на современном крытом стадионе, почему не сделать такой же здесь? Все же это понимают. Мы всегда говорили, что должны быть крытые стадионы.

 

Не знаю, кто принимал решение о составлении такого календаря. Но если мы понимаем, что 1 декабря в Красноярске всё может быть, значит, нужно обязать поменяться кругами. Мы были готовы поехать в другой город, чтобы провести матч в нормальных условиях.

 

Я сам в своё время играл и дважды попадал на подобную температуру. Тогда у нас ничего не замеряли. В Кирове и Ярославле было минус 20–22 градуса. После этого у меня дважды было воспаление лёгких. Когда сам через это проходишь, понимаешь состояние других людей. У нас есть иностранцы, которые никогда не играли в таких условиях.

 

Не понимаю, как можно замерять так температуру и говорить сначала, что минус 13,9. Зачем вы окружили этот термометр? Отойдите от него! Они отошли, и через пять минут стало минус 14,6. Потом говорят: «Всё! Больше не замеряем!» Здесь бараны, что ли, или вы самые умные? Везде в городе минус 16–19, а здесь на поле — минус 13.